Целью законодательных изменений осуществлённых в 2003 – 2012 гг. являлось упрочение режима Саакашвили и лично его власти. Политическая группировка пришедшая к власти путём государственного переворота с первых же дней  начала менять законодательство для того, чтобы приспособить его к своим интересам. В феврале 2004 года парламент, срок действия которого истёк 22 ноября 2003 года, заставили принять поправки  конституции. Они положил начало процессу узурпации власти Михаилом Саакашвили. В полной мере процесс этот проявился в 2005 году, после гибели при непрояснённых обстоятельствах премьер-министра Зураба Жвания и стал ещё более очевидным в 2008 году, вследствии перехода председателя парламента Нино Бурджанадзе в оппозицию.

Демократия Саакашвили в целом носила фасадный характер и подобной же фасадностью отличались законодательные изменения при помощи которых режиму Националов удавалось имитировать успехи и проведение реформ. К примеру – представители прошлой власти до сих пор хвастаются тем, что при их правлении были созданы все условия для  желающих  делать бизнес в Грузии. На деле же были облегчены только условия регистрации юридических предпринимательских субъектов, т. е. начать бизнес было легко, но реально делать его почти невозможно.  Множество успешных бизнес-предприятий, существовавших в стане до 2003 года, на основе проведённых законодательных изменений, а иногда и при помощи прямого насилия были отобраны у владельцев и переданы «друзьям Националов» или же государству. Арестованные бизнесмены посреди ночи обращались к одним и тем же нотариусам, желая спешно «подарить» своё имущество и компании приспешникам «Маяка демократии». Подобные куръёзные факты превратились чуть ли не в ежедневную практику. К сожаленью,  пострадавшим  в 2003-2012 гг. бизнесменам, равно как и лицам подвергшимся политическим гонениям, до сих пор не вернули их имущество и не выплатили какой либо компенсации.

Особо нужно остановиться на формировании репресивной машины, которую представители прошлой власти именуют «успешной реформой полиции». Благодаря «строительству демократии», Грузия заняла первое место в Европе по числу заключённых на душу населения. Практически не осталось ни одной семьи, которой тем или иным образом не коснулись репрессии государственной машины. Граждане, которые не имели имущества, которое можно было отобрать, должны были быть «смыты». Университеты были укомплектованы членами просаакашвилевской молодёжной организации «Кмара» («Хватит»), их автономия превратилась в фикцию. Националы вспомнили о ней только после 2012 года – потеряв власть и стремясь сохранить свои кадры в вузах, они все надежды возложили на «необходимость невмешательства государства в деятельность университетов».

Также куръёзны и циничны заявления членов парламента от  Национального движения о том, что при их правлении «была побеждена коррупция». Функционеры правительства Шеварднадзе не могли и мечтать о суммах, которые различными способами, в кратчайший срок после «победы Революции Роз» смогло присвоить вновь пришедшее к власти молодёжное крыло «Гражданского Союза». Упразднение антимонопольных и других государственных конторольных органов (в т.ч. тех, которые должны были заботиться о безопасности импортируемых пищевых продуктов), под предлогом «искоренения коррупции», на самом деле было продиктовано стремлением монополизации импорта. Нелегальные суммы, которые распределялись в обход бюджета, превратились в легальные сверхприбыли. После подписания соглашения ассоциации с Евросоюзом, вопрос этот приобретает ещё большую актуальность. Без контроля качества продукции, грузинским товарам путь на европейский рынок заказан. Саакашвилевские  «реформы» в большинстве случаев опирались не на здравый смысл, а подобные парадоксы.

Сегодня граждане платят в бюджет гораздо больше за государственные сервисы, чем до «революции». Для большинства населения неадекватно дороги также платежи за свет, «который дал нам Миша» и другие коммунальные услуги. Оклады и премии государственных чиновников в двадцать и более раз превышают размеры средней пенсии. «Национальная традиция» продолжается и поныне. Все хорошо помнят крылатое выражение одного из лидеров национального Движения: «Сегодня мы в большинстве и будем решать, как посчитаем нужным». Сегодня правит другое большинство,  но вчерашние «лидеры» верны своей старой тактике – всё должно решаться так, как они хотят, а не так, как желает народ.

Центр Глобальных Исследований в 2013-2014 годах организовал несколько семинаров и встреч с ведущими экспертами и непосредственными участниками событий периода правления Национального Движения. Встречи эти были посвящены анализу и оценке законодательных изменений иницированных Националами в течении 2003-2012 гг.

Тамаз Имнаишвили – Руководитель аналитического центра Клуба Генералов Грузии,  эксперт по военно-политическим вопросам, вице-полковник запаса.

Трансформации в сфере обороны и госбезопасности

После восстановления независимости Грузии, возникли новые проблемы в сфере обороны и обеспечения госбезопасности. Прежде всего нужно было создать институты необходимые для строительства демократического государства. Вооружённые силы стран Варшавского Пакта нуждались  лишь в реструктуризации. В отличии от них, Грузия должна была заново начать строить свои вооружённые силы. Первоначально базой для их создания послужил костяк офицеров подготовленных ещё при советской системе. Модель обороны и вооружённых сил существовавшая в Советском Союзе по многим параметрам оказалась неприемлемой и поэтому реформы стали жизненно необходимы.

На первом же этапе реформ были определены их цели и задачи. Основным принципом концепции военной политики был признан её оборонный характер и отсутствие каких либо территориальных претензий к другим государствам.

Цели военной политики были сформулированы следующим образом:

1. Защита границ от агрессии.

2. Обеспечение целостности государства.

3. Пресечение попыток изменения государственных институтов при помощи силы.

4. Определение возможной опасности войны.

5. Участие в мероприятиях по ликвидированию катастроф.

6. Участие в миротворческих операциях.

7. Сотрудничество с вооружёнными силами других стран.

Политику сотрудничества Грузия стала осуществлять с 1992 года. Её основными приоритетами являлись сближение с НАТО и партнёрство с этой организацией. В 1992 году Грузия стала членом Совета по Североатлантическому Сотрудничеству (NACC). В 1994 году она также стала участником PFP – программы Партнёрства ради Мира. В 1995 году Грузия присоединилась к конвенции об обычных вооружениях (SOFA), а в1996 году включилась в программу Индивидуального Сотрудничества (IPAP).

С 1999 года Грузия начала принимать участие в  международных миротворческих операциях НАТО (в Косово, Ираке, Афганистане).

В 2014 году наща страна также включилась в миротворческие миссии под эгидой Евросоюза (в Центральной Африканской Республике, Мали).

В рамках военно-образовательного сотрудничества  были  осуществлены деловые контакты с государствами США, Германиеи, Франции, Италии, Великобритании, Турции, Китая, Венгрии,  Украины и России.

В общей сложности на сегодняшний день в военно-политической сфере Грузия сотрудничает примерно с 40 государствами мира.

До 1998 года оборонная структура строилась по советско-росийскому принципу. Начатые реформы ставили целью переход на стандарты НАТО.

В 2001 году впервые была создана т.н. «Белая Книга», которая является основным руководством для вооружённых сил Грузии. В ней подробно расписаны функции и обязанности министерства Обороны и вооружённых сил, их цели и задачи, структура и приоритеты реформы.

В 2004 году, после того как Национальное Движение пришло к власти, министерство Обороны окончательно было преобразовано в гражданско-политическую структуру. Это явилось наиважнейшим шагом для обеспечения совместимости оборонной сферы с НАТО. Министерство Обороны превратилось в политический институт. А с 2006 года руководство страны начало разрабатывать документы, которые на законодательном уровне утверждают приоритеты реформ оборонной сферы и определяет их цели и задачи.

Из этих документов прежде всего нужно выделить Национальную Оборонную Стратегию, документ Оценки Опасностей, документ Стратегического Обзора, Виденье Министра и т.д.

В 2004-2014 годах Национальная Оборонная Стратегия была утверждена трижды – в 2006, 2010, и 2014 годах.

Сравнительный анализ этих трёх документов показывает, что в приоритетах оборонной сферы произошли значительные изменения.

В документах 2006 и 2010 годов приоритетами целей и задач вооружённых сил являются оборона, сдерживание и превенция, готовность и участие в международных операциях.

В обороне подразумевалась защита суверенитета и территориальной целостности государства. Во время боевых действий противник не должен был завладеть стратегическим преимуществом и фактически убедиться, что ведение боевых действий связано для него с большими потерями. Именно это является задачей стратегии сдерживания и превенции. Поскольку, вооружённые силы потенциальных противников превосходят по численности грузинскую армию, последняя должна стараться не дать им возможность добиться успеха до тех пор, пока международное сообщество и страны-партнёры не включаться в разрешение конфликта.

Исходя из вышесказанного, цели и задачи вооружённых сил подразумевали полную готовность к  боевым действиям и их ведение для защиты суверенитета и территориальной целостности государства.

Совершенно другие задачи ставятся в национальной военной стратегии, которая была утверждена в 2014 году. В ней  главная задача обозначена как достижение сдерживания.

Приведём цитату из текста: «Целью сдерживания является  избегание возможной военной агрессии противника путём формирования боеспособных, адекватно укомплектованных и обученных вооружённых сил. В случае эффективной реализации мер по сдерживанию, потенциальный агрессор откажется от вооружённого нападения, вследствии опасения провала военной операции и несоответствия потерь политическим целям.»

Из текста явствует, что главной задачей вооружённых сил не является сдерживание противника посредством боевых действий и защита территориальной целостности. В то же время в военной стратегии записано, что хорошо подготовленный резерв и принцип тотальной самообороны являются наиважнейшими условиями для достижения цели сдерживания. Однако, эти положения приходят в противоречие с заявлениями о переходе на профессиональную армию. Непонятно из кого должен формироваться резерв и на каких принципах строится тотальная самооборона.

Во всех трёх документах записано, что вооружённые силы не являются внешнеполитическим инструментом, но одновременно, в каждой новой концепции расширяются задачи и сфера их действия в международных миротворческих операциях. Сегодня, практически, армия является только внешнеполитическим инструментом.

За последние двеннадцать лет было проведено ок. 30 военных учений. Все они ставили целью  лишь отработку и совершенствование действий в процессе  миротворческих и антитеррористических операций.

Документы национальной военной стратегии 2010 и 2014 годов прямо декларируют, что Грузия неспособна защищаться сама, поэтому главным инструментом её безопасности является вмешательство международного сообщества.

В  планах боевой подготовки, которые нам известны неофициально, в случае начала военных действий  войскам Грузии ставится задача оказывать сопротивление противнику в течении 7-14 дней, в надежде на то, что международная общественность и страны-партнёры вмешаются в конфликт.

В документ стратегического обзора, который утверждён в 2013 году, включены планы развития вооружённых сил и реформы в целом на несколько лет. В него заложены бюджетные параметры на 2013-2016 гг. В среднем 65% сумм бюджета предназначены для финансирования защищённых статей, 23% -  для международных операций и только 12% -   для образования.

Вместе с тем во всех документах которые издавали  министры обороны (И. Аласания, Б. Ахалайя, Д. Кезерашвили, Д. Сихарулидзе), в которых они представляли своё виденье, обозначены одни и те же приоритеты: образование, перевооружение и развитие инфраструктуры.

Мы выше упомянули, что процесс преобразования министерства Обороны в государственно-гражданский институт уже завершён, но вместе с тем, генеральный штаб находится  в неопределённом положении и у него нет соответствующей нишы в государственной структуре. Во времена правления Шеварднадзе главнокомандующим являлся министр обороны. Он был членом совета безопасности и хотя бы формально обладал соответствующими полномочиями на период военных действий. После прихода к власти Национального Движения, главнокомандующим стал начальник генерального штаба – т.е первый военный страны, но его вывели из состава совета безопасности и лишили  юридических механизмов, необходимых для осуществления полномочий. В результате он сейчас по закону не может выполнять обязанность главнокомандующего.

Августовские события 2008 года ясно показали, что и юридически и фактически начальник генерального штаба не являлся действительным руководителем военных действий. И подобное положение сохраняется до сих пор.

Это доказывает, что в сфере обороны и государственной безопасности  власть придерживается двух основных постулатов. 1. Ведение войны с целью защиты родной страны не является главным приоритетом правительства. 2. Перед вооружёнными  силами не ставится боевая задача защиты государственного суверенитета и территориальной целостности.

После присоединения Грузии к SOFA (верификационному соглашению), количество вооружённых сил определяется квотами данного документа. Оно должно составлять не более 1% населения государства. Соответственно, Грузия может иметь ок. 44 тысячи военных. Учреждены также квоты на военную авиацию, бронетехнику и крупнокалиберное оружие (больше 85 мм). Грузия никогда не имела количество живой силы и техники хоть как-то приближённое к разрешённым, тогда как все соседи нашей страны превышают свои квоты. Россия в 2008 году вышла из данного договора. В течении последних десятилетий, в законе «О количестве вооружённых сил» фигурирует одно и тоже количество – 37 тысяч человек. В тоже время, согласно объявленному плану правительства, к 2017 году армия целиком должна стать профессиональной и её состав, по неофициальным данным, не будет превышать 19 тысяч военнослужащих.

На сегодня у Грузии, практически, уже нет военно-морского флота. Он был упразднён по приказу Михаила Саакашвили в 2009 году. На его базе была создана морская охранная полиция в структуре МВД.

Судя по заявлению нынешнего министра обороны Иракли Аласания, министерство намеревается продать некое, довольно внушительное количество танков, вертолётов и самолётов. После этого, скорее всего у нас практически уже не будет военной авиации и тяжелой бронетехники, способной решать боевые задачи. Потери войны 2008 года в артиллерии не восполнены до сих пор. По неофициальным данным, только 40% артиллерийской базы находиться в рабочем состоянии.

С 1998 года структура и цели вооружённых сил протерпели кардинальные изменения. В 1999 году была создана военная Генеральная Инспекция, главной задачей которой являлся контроль и мониторинг боевой готовности. В 2004 году функции Генеральной Инспекции изменились, у неё отобрали право проверки боевой готовности и фактически превратили в некий карательный механизм внутри оборонной структуры. Для осуществления функции вменённой раньше Генинспекции, над ней был создан Департамент Мониторинга Боевой Готовности.

Военная Полиция в структуре вооружённых сил Грузии была создана ещё в 1993 году. Её главной задачей являлся контроль правопорядка внутри структуры. В 1999 году военная полиция была упразднена и её функции были переданы военной комендатуре. В 2004 году военная полиция была учреждена снова и кроме вышеуказанной задачи, на неё так же возложили функции МВД. Ей дали право распространять свою компетенцию на гражданский сектор. С 2007 года, до сих пор юридические рамки действия Военной Полиции не изменились и даже в какой-то мере расширились. Она окончательно превратилась в карательный орган.

С 2005 года и до сих пор зашифрованные сотрудники МВД внедрены во все государственные структуры и работают там в качестве штатных сотрудников данных ведомств. Подобно этому, представители военной полиции командированы во все отдельные подразделения вооружённых сил и осуществляют функцию надзора.

Во времена правления Эдуарда Шеварднадзе служба контрразведки работала по апробированным в мире методам и её выводы и наблюдения носили для министерства обороны рекомендательный характер. При правлении Национального Движения контрразведка превратилась в структурное подразделение МВД и она практически определяла кадровую политику Минобороны. Её рекомендация была обязательной при подборе кадров.

В предверии Уельсского Саммита, принимая во внимание заявления лидеров стран – членов НАТО, можно заключить, что расширение Альянса не планируется и МАР Грузии не предоставят. Следовательно, остаётся без ответа вопрос, насколько правомерно  зафиксированное в Национальной Оборонной Стратегии положение о том, что одним из главнейших инструментов обеспечения суверенитета и территориальной целостности Грузии является помощь международного сообщества и стран-партнёров. Полагаем, что данный, декларированный приоритет не может служить достижению цели.

Институт верховного главнокомандующего и его действенность в значительной степени определяет эффективность действия вооружённых сил для защиты территориальной целостности и суверенитета государства.

Как правило, верховный главнокомандующий является одновременно и главой исполнительной власти. Только в монархических государствах данная должность принадлежит богопомазанному королю.

В Грузии, по определению конституции, верховным главнокомандующим является выбранный народом президент, но после октября 2012 года он уже не руководит исполнительной властью. Эта Функция возложена на премьер-министра и согласно органическому закону и другим постановлениям парламента Грузии, все полномочия необходимые для осуществления верховного руководства армией теперь относятся к его компетенции.

Налицо юридическая коллизия. В данный момент мы имеем верховного главнокомандующего, который не обладает правовыми  механизмами для осуществления своих полномочий и руководителя исполнительной власти, которому  они переданы.

В Грузии существует Совет Безопасности, который должен оказывать содействие первому лицу государства и верховному главнокомандующему в исполнении его обязанностей, но у него нет соответствующих механизмов. Одновременно, при премьер-министре существует Совет по Безопасности и Управлению Кризисами, который, по конституции, не имеет право взять на себя функции Совета Безопасности, но по органическому закону, обладает всеми возможностями для осуществления данных полномочий.

Подобное раздвоение в форсмажорной ситуации может весьма неблагоприятно сказаться на управлении ситуацией. Необходимо как можно скорее устранить данную коллизию, ибо она является аххилесовой пятой в системе нашей государственной безопасности.

Миндия Угрехелидзе – Председатель Верховного Суда Грузии в 1990-1999 гг., судья Европейского Суда по Правам Человека в 1999-2009 гг.

- Какую правовую политику проводило государство в период правления Национального Движения и какие изменения внесённые в конституцию в 2003-2012 гг. отрицательно повлияли на положение в стране?

- Позволю себе начать немного издалека. После получения Грузией независимости было необходимо сделать всё, чтобы она встала на демократический путь развития. Это был очень сложный процесс, но всё же удалось сделать кое-что. Правосудие было освобождено от диктата Кремля, была принята т.н. «малая конституция» – закон о государственной власти. Но, настоящая реформа началась после того, как только мы приступили к работе над конституцией. Принятие конституции создала основные гарантии. Был принят также закон о конституционном суде, разделились функции общих, верховного и конституционного судов. Был принят также закон об общих судах. Всё это происходило до 2003 года.

Что касается 2003 года, то после прихода к власти Национального Движения начался совершенно явный, незамаскированный, публичный процесс насилования конституции. Все полномочия были сосредоточены в руках президента и всё это происходило абсолютно неприкрыто. Я работал в Страсбурге, когда один высокопоставленный руководитель показал мне законопроект(?) с подписью Саакашвили, в котором было написано, что все судьи должны быть освобождены с занимаемых должностей, кроме Константина Кемулария. История не помнит подобного случая, чтобы в  закон (?) были вписаны конкретные имена и фамилии. Конституция превратилась в ужасный документ, который был подогнан под это единоличное правление. Нет сомнения -  это было уродство и преступление.

Тех, кто вздумал перечить, сразу же заставили замолчать. Помню, Автандил Деметрашвили попробовал возражать. В результате, его спешно исключили из Совета Юстиции и так «приручили», что потом он сам превратился в покорного слугу творящегося беззакония.

- В каком положении оказались судьи после этих изменений?

Права судьей были грубо попраны. Без какого-либо обоснования их массово освободили с занимаемых должностей и это делалось для того, чтобы заменить их преданными в политическом смысле кадрами. Вот для чего требовались эти места. Нужно отметить, что тогда ни Соединённые Штаты, ни Евросоюз не отреагировали должным образом. Возможно, они и выказали недовольство, но факт остаётся фактом – Саакашвили добился своего. Шеварднадзе так же уже был  неспособен  сопротивлятся натиску членов молодёжного крыла «Гражданского Союза». Нужно отметить, что ныне покойный Зураб Жвания равно виноват в том, что произошло.

Был подорван авторитет судейства. Всё это противоречило обнародованным в 1985 году основным принципам(?), о независимости и незаменимости судей. Эта не было реформой, эти изменения служили интересам определённой группировки.

- Вы были судьёй Европейского Суда по Правам Человека. Насколько соответствовали эти изменения международным стандартам и другим правовым нормам?

- Совершенно не соответствовали. В делах, которые поступали из Грузии в Европейский Суд, можно было как в зеркале увидеть что твориться у нас в стране. В конце-концов дело дошло до того, что вместо судейских вердиктов и приговоров присылали краткое описание(?) дела и того, что кому присудили.

- Принимали ли во внимание власть имущие мнение общественности, специалистов о той или иной реформе?

- Не принимали и даже можно сказать полностью игнорировали, не считали нужным ответить хоть что-то. Они проводили свою политику и их не интересовало как к этому относились люди. Они стремились подчинить всё своему тотальному контролю. Политического процесса как такового уже не существовало – существовала только одна сила, которая делала что хотела и не закон и не суд не могли этому воспрепятствовать. Появление Бидзины Иванишвили оказалось поистине чудом. Он спас политический процесс, несмотря на то, что у самого Иванишвили не было политического опыта. На данном этапе, по моему мнению, важнее всего принять такие законы которые обеспечат восстановление   и упрочение справедливости.

Манана Кобахидзе – вице-спикер парламента Грузии, в 2003-2012 годах правозащитник, адвокат.

- Как повлияли законодательные и конституционные  изменения 2003-2012 гг. на развитие различных сфер жизнедеятельности общества?

После того, как в 2003 году в Грузии сменилась власть, уменьшилась роль парламента и максимально расширились функции президента. Это превратило страну в супер-президентскую республику, а самого президента в единоличного правителя. Саакашвили по своему усмотрению управлял парламентом и правительством, сам проводил заседания кабинета министров и диктовал министрам что и как нужно было делать.

Кроме того, он присвоил себе функцию конституционного контроля, что на самом деле является прорегативой Конституционного Суда. Президент заполучил право роспуска парламента и формирования правительства. При желании он мог самолично заменить министров и парламент был не в силах этому воспрепятствовать, т.к. не имел правовых рычагов. Законодательные изменения 2003-2012 гг. нарушили баланс между ветвями власти.  В сфере уголовного права основным принципом ведения дел была объявлена «нулевая толерантность», что явилось серъёзным шагом назад. В уголовном кодексе это тоже нашло отражение – был упразднён принцип поглощения наказания. Строгость санкций бросалась в глаза, сроки заключения превысили аналогичные показатели любой европейской страны. Грузия стала европейским рекордсменом по числу заключённых. Наказание в тюрьме отбывало ок 30 тыс. заключённых и ок. 300 тыс. были освобождены условно. Исключительной целью уродливой практики процессуальных соглашений было пополнение бюджета.

Граждане были вынуждены сознаваться в преступлениях, которые они не совершали. Суд не пересматривал процессуальные соглашения, судьи превратились в некое подобие нотариусов -  они всего лишь подтверждали их.

Права потерпевших были сведены на нет. Они не имели возможности обжаловать соглашение.

Законодательство было оръентировано на очень высокие имущественные санкции. Люди платили баснословные штрафы. Санкции по всм направлениям стали неразумно строгими, а гуманные принципы уголовного права были передвинуты на второй план. Был нарушен баланс между тяжестью преступления и размером наказания.

Несколько слов о медиа. Несмотря на то, что существовал закон о свободе слова и его выражения, Комиссия по Регулированию  не стеснялась его нарушать. Бывшее руководство страны всеми силами старалось создать приоритетные условия для телеканалов и прессы, которые служили его интересам. Одновременно, оно заботилось о том, чтобы лицензии неугодных телеканалов оказались в руках  лиц приближённых к власти и преуспело в этом. Всё это задокументировано в заключении  временной парламентской комиссии, которая провела доскональное расследование.

Необходимо коснуться и вопроса трудового кодекса. Кодекс, который был принят в 2006 году, предоставлял неограниченные права работодателям. Они могли без объяснения причин освобождать с работы наёмных служащих. Множество людей из-за этого оказались на улице и их права были грубо попраны. Мы это изменили, приняли новый кодекс, усилили механизмы защиты женского труда, увеличили декретный отпуск до шести месяцев, а его финансирование до 1000 лари.

- Почему не желали власти проводить политику оръентированную на защиту прав человека?

Правительство Националов стремилось подчинить народ себе и для этого избрало политику террора и запугивания. Они полагали, что запуганного человека легко можно поставить на колени. Государство вторглось во все сферы. Академический персонал выбросили на улицу, появилось поколение «смытых». Вы помните, что президент  применил к ним этот термин.

Власти задались целью укомплектовать школы и академические учреждения преданными им кадрами чтобы подчинить себе интеллектуальную часть общества.

Медиа, независимые институты, суд и т.д. были целиком политизированы и находились под влиянием исполнительной власти. Это не только моя оценка. Очень многие компетентные международные организации писали об этом – в т.ч. эксперты Евросоюза, Европейского Совета, представители Государственного Департамента США. Они критиковали положение существующее в суде. Ведь практически не выносились оправдательные приговоры и люди отказывались от обжалования, т.к. знали, что это не имеет смысла.

- Что мешало адвокатам больше всего в  исполнении своего профессионального долга?

В уголовном процессуальном кодексе были заложены нормы, которые не давали адвокатам возможность в полной мере осуществлять защиту подсудимых. Например, аппеляционную жалобу должен был написать сам подсудимый. Если находящийся в тюрьме осуждённый не делал этого, адвокат не мог обжаловать приговор. Это было искусственно созданное препятствие. Часто заключённый уже был переведён в другую тюрьму, иногда весьма отдалённую- напр. в другом городе. Когда на обжалование приговора отводились считанные часы, это было особенно трудно сделать.

Очень часто адвоката не пускали к подсудимому, особенно тогда, когда он бывал избит или было видно, что его пытали. Администрация тюрьмы всячески старалась воспрепятствовать свиданию адвоката с подзащитным и бывало, проходили дни, пока это удавалось сделать.

Все беседы адвокатов с заключёнными  прослушивались. В комнатах адвокатов в тюрьмах были найдены видеозаписывающие устройства. Если в этих беседах администрации  что-то не нравилось, то давление на заключённых возрастало, условия их содержания становились просто невыносимыми. Подсудимых часто заставляли отказываться от своих адвокатов.

Власти пытались создать всевозможные проблемы адвокатам. По сфабрикованным обвинениям (часто в мошенничестве) было арестовано ок. 200 защитников. Такое количества арестованных адвокатов не было  при Сталине и даже на протяжении всего советского периода.

Ека Беселия – председатель Комитета Защиты Прав Человека и Гражданской Интеграции парламента Грузии, в 2003-2012 гг. – адвокат

- Какую правовую политику проводило государство в 2003-2012 гг. и как повлияли конституционные поправки принятые в этот период на права человека?

Изменения которые вошли в конституцию в период 2003-2012 гг. были продиктованы капризами одного человека – Михаила Саакашвили и служили политическим интересам Национального Движения. Все хорошо помнят как скоропалительно принимались эти поправки, которые нарушили баланс между ветвями власти. В результате мы получили уродливую систему правления.

- Принимали ли во внимание власть имущие мнение общественности об отрицательных последствиях той или иной реформы?

Власть полностью игнорировала мнение оппонентов, не прислушивалась даже к замечаниям Венецианской Комиссии. Только сейчас, будучи в оппозиции, Националы вспомнили, что Венецианская Комиссия существует.

- Как объяснить тот факт, что Грузия была на первом месте в Европе по числу заключённых?

- Система, которую создали Националы исправно выполняла их указания. Суд был абсолютно политизирован и не существовало институтов, способных защитить людей.

- Предусмотрено уменьшение максимального срока предварительного заключения с 90 до 15 дней в Кодексе Административных Правонарушений. Чем была продиктована данная поправка?

- Этот срок был также увеличен в период правления Националов для того, чтобы успешно выключать оппонентов из политических процессов. Срок в 90 дней не соответствует международным стандартам. Я лично поддерживаю  эту поправку и буду рада, если парламент утвердит её.

Шалва Шавгулидзе – первый заместитель председателя Комиссии по Юридическим Вопросам парламента Грузии

- Какие законодательные поправки принятые в 2003-2012 гг сказались отрицательно на защите прав граждан?

- В 1999 году Грузия стала членом Совета Европы и в стране началась законодательная реформа. Наше законодательство было подчинено юрисдикции Европейского Суда и начался процесс  его гармонизации с европейским законодательством. Полагаю,что 1999-2003 гг. были одним из лучших периодов для судопроизводства и для грузинского правосудия в целом. С 2003 года начались изменения, которые абсолютно отдалили нас от европейских стандартов и мы получили законодательство более подходящее для диктаторского государства.

Подробнее – совершенно был проигнорирован принцип равноправия и соревновательности сторон. Обвинению были предоставлены гипертрофированно расширенные права, за счёт ущемления прав защиты. Права обвиняемых игнорировались полностью. Были также введены процессуальные соглашения. Они апробированы в США и также в Европе, но там они служат интересам правосудия, а у нас применялись для пополнения казны.

Не  был определён максимальный предел штрафов. Абсолютно неоправдано наложение непропорционально больших процессуальных сумм. Очень сложно в пределах одного интервью затронуть все проблемы, но вкратце можно сказать, что законодательные изменения 2003-2012 гг отдалили наше правосудие от европейских стандартов, что и было отображено в решениях Суда Европы против Грузии.Почти все дела, которые были туда направлены, завершались в пользу истца и проигрышем государства.

- Принимало ли во внимание государство европейские стандарты и другие правовые аспекты когда разрабатывало эти поправки?

Власть не принимала во внимание ничего. Деградация законодательства сопровождалась насилием над судом. Он полностью потерял независимость и подчинился исполнительной власти. Они добились того, что целиком сами укомплектовывали Совет Юстиции – орган, который должен контролировать суд.  Посредством этого они полностью подмяли под себя суд.

Власть также злостно использовала практику фабрикации обвинений, подкладывания оружия и наркотиков. Вседствии этого у людей пропала вера в справедливость.

Суд и правосудие превратились в карательные институты, вместо того чтобы утверждать справедливость. Власть была уверена, что при помощи угроз и репресий сможет подчинить себе общество, но такая политика, в конце-концов всегда обречена на неудачу. Подобные репрессивные режимы всегда плохо кончают. Всё это очень было похоже на ситуацию тридцатых годов прошлого века. Единственное различие было в том, чтов 2003-2012 годах людей не расстреливали.

Общество не смогло смириться со всем этим. Чинимая именем правосудия кощунственная несправедливость была одной из главных причин, из-за которой народ Грузии отказал в доверии Националам на выборах 2012 года.

- Готовятся поправки, которые должны войдти в «Кодекс Административных Правонарушений». Вы являетесь одним из авторов этих поправок. Они уже переданы парламенту для обсуждения. Согласно поправкам, срок предварительного заключения за административный проступок уменьшается до 15 дней. Насколько это обосновано?

- Данная поправка продиктована желанием приблизиться к международным стандартам. В международной практике во время совершения административного проступка арест используется как крайняя мера, гораздо чаще применяют финансовые и другие санкции. Арест на 90 дней – это инициатива прошлого руководства страны. Он использовался для длительного отстранения оппонентов от политических процессов. Людей арестовывали на митингах и на два-три месяца изолировали в предвыборный период.

Если кто-то подлежит трёхмесячному заключению, то тут уже должно сказать своё слово уголовное право, а если его проступок квалифицируется как административный, то такой длительный срок это нонсенс. 15 дней – это апробированный срок и он применялся в течении многих лет. Его вполне достаточно для того, чтобы «хулиган» осознал неприемлемость своего поступка и немного поостыл в изоляции.

- Пожалуйста, несколько слов и о другой поправке. По нынешнему Административному Кодексу, правозащитник не обязан разъяснять арестованному его права. Согласно поправке, арестованному должны будут незамедлительно разъяснить причину задержания и какими правами он обладает. Чем вызвана необходимость  подобной записи, нарушались ли права граждан при задержании?

Задержанному объясняли его права только при составлении протокола. Чаще всего протокол пишется не на месте проишествия, а уже в полиции, после допроса арестованного и определения наказания, что ненормально. Задержанный должен иметь возможность эффективно и незамедлительно воспользоваться своими правами, в первую очередь –  услугами адвоката. Сейчас он лишён этой возможности.

Нино Бурджанадзе – лидер партии «Объединённые Демократы»

- До 2008 года Вы были председателем парламента. Большинство экспертов дают отрицательную оценку законодательным изменениям, которые были приняты после 2003 года. Эти оценки касаются и Вас, поскульку Вы руководили законодательным органом и сами являетесь юристом. Что Вы скажете по этому поводу?

Мне уже много раз говорили это. Критика в мой адрес справедлива, но только отчасти. Я много раз брала на себя ответственность и даже чрезмерную, пытаясь противиться… Тому, кто знаком с парламентской закулисной жизнью, будет понятно, о чём я говорю. Председатель, у которого нет своей команды и который не может оказать воздействие на принятие политических решений, очень ограничен в своих действиях. Приведу слова  нынешнего председателя парламента Давида Усупашвили, которые он сказал несколько месяцев назад. Его также раскритиковали за то, что,  он не смог воздействовать на принятие конкретного решения. «Не понимаю, за что меня критикуют. Причём тут я? Я хоть и председатель парламента, но у меня всего один голос» – это слова Усупашвили. У меня было гораздо меньше влияния, чем у господина Усупашвили, но я прекрасно помню, что и он сам и его уважаемая супруга и его однопартийцы обвиняли во всём меня.

Скажу неприкрыто, что я была категорически против конституционных поправок февраля-марта 2004 года, которые дали неограниченную власть Михаилу Саакашвили. Тогда я оказалась совершенно одна. Меня не поддержали ни общество, ни медиа, и ни парламент. Эти поправки обусловили множество последующих негативных явлений в парламентской жизни. Хотя, многие изменения я поддерживала, считая что они разумны и не представляла себе, что их можно обернуть во зло. Приведу пример – я поддержала поправки вносимые в Уголовный Кодекс, касающиеся процессуального соглашения и условных сроков. Мне казалось, что мы приняли очень гуманную норму. Разве это не хорошо, что у людей появился выбор и они могут, пусть даже с ущербом для их семей, заплатить некую сумму в казну и не сесть в тюрьму за небольшую провинность?! Так думала я тогда и не могла себе представить, что Национальное Движение превратит данную норму  не только в один из главных инструментов пополнения бюджета, но и в орудие политического порабощения людей. Условно освобождённые, морально и материально сломленные люди томились постоянным страхом повторного заключения и для них не только политическая, но и любая гражданская активность была противопоказана.

- Кроме конституционных поправок, какие изменения в законодательстве сказались наиболее  отрицательно на жизни общества?

- Было очень много таких. Когда встал вопрос о снижении возрастного ценза президента до 35 лет, я была категорически против. (Я возражала против этого ещё во время правления Шеварднадзе). К сожаленью я была единственным человеком, кто выступал против этого и посчитали, что мой протест обусловлен нежеланием чтобы некое конкретное лицо стало президентом. Очень часто мои высказывания, сделанные без какой-либо задней мысли, ложно интерпретировались, обвиняли меня в том, что я говорю и поступаю так под влиянием личностных факторов. У меня не было влияния на неправительственный сектор и медиа. С депутатами, которые меня поддерживали, Саакашвили, и не только он, буквально со второго дня начал работать. Часть из них заинтересовали бизнесом, других отправили за границу работать,  некоторых перевели в правительственные структуры. Очень скоро я осталась без команды. Я выступала также против снижения возрастного ценза судей и тех поправок в законе о судействе, при помощи которой была потом создана эта жёсткая иерархическая вертикаль. Мне часто пеняют, что я тогда всенародно не заявляла об этом. Думаю, подобная критика несеръёзна. Хотя, и на то, что я говорила во всеуслышанье, общественность реагировала неадекватно.

Была ещё одна законодательная поправка, с которой я была принципиально не согласна. Я имею ввиду вопрос финансирования(?) медиа.Тогда я пригласила к себе представителей практически всех средств массовой информации, но вместо того, чтобы поддержать мою позицию, которая подразумевала сохранение облегчённого режима налогообложения СМИ и т.д., все как один стали утверждать, что этот вопрос для них несуществен. Получилось, что я была единственным человеком, который видел в этом проблему.

Мариам Цацанашвили – доктор юридических наук, профессор, до 2003 года парламентский секретарь президента

- Способствовали ли законодательные изменения 2003-2012 гг. осуществлению независимого и справедливого правосудия?

- Абсолютно не способствовали. Правосудие было полностью зависело от исполнительной власти. Именно в её руках находились все законодательные механизмы и рычаги для контроля судопризводства. Суд «был привязан» к правительству и покорно следовал его указаниям.

Следует отметить, что законодательные поправки в первую очередь коснулись права на собственность. Нотариусы получили возможность непосредственно переоформлять недвижимую собственность банкам, её владелец отныне уже не был полноправным субъектом гражданского права(?). Банкам были даны коллосальные преимущества. Именно поэтому сегодня столько семей остались без крова.

Что касается Уголовного Кодекса – суммирование приговоров и процессуальные соглашения власть использовала для прямого торга с людьми. Те кто платили, оказывались на свободе, невзирая на тяжесть преступления, незаплатившие же даже за мелкие проступки оказывались в тюрьме.

- Чем было обусловлено, что так мало выносилось оправдательных приговоров?

- Вы правы, по уголовным делам оправдательных приговоров почти не выносилось. Статистика подтверждает это. Как уже было сказано, суд целиком зависел от исполнительной власти. Если дело доходило до суда, это означало, что человек заведомо виновен. Нескольких судей немедленно освободили от занимаемой должности из-а того, что они вынесли оправдательный вердикт. После этого, естественно, отважиться на такое, уже никому не приходило в голову.

- Почему власть не принимала во внимание мнение общественности?

- Националы строили типичную авторитарную систему и были уверены, что будут находиться у кормила власти вечно. Они были очеь далеки от общества и совершенно не интересовались мнением людей, полагая, что только они знают высшую истину.

Гела Николеишвили – адвокат, правозащитник, в 1992-195 гг. член парламента Грузии

- Какие конкретные проблемы возникли в стране после законодательных изменений, осуществлённых в 2003-2012 годах?

- Считаю, что самые отрицательные последствия имела поправка о суммировании сроков наказания.  Осуждённых даже за лёгкие проступки отправляли в тюрьму на 15-20 лет. Именно поэтому число заключённых перевалило за 25 тыс., тогда как раньше оно не превышало 5-10 тысяч. Упразднили долгосрочные свидания (правда, потом их всё же вернули). Судебные заседания полностью закрыли, невозможно было пользоваться не только видеокамерой, но и диктофоном. Непомерно выросли штрафы адвокатов. Раньше суммы колебались с 50 до 500 лари, в период 2003-2012 гг. минимальный штраф стал 50 лари, а максимальный 5000.

- Почему влать имущие поступали таким образом?

- Они, как  коммунисты и представители любых антидемократических режимов верили, что для установления порядка в стране необходимо придерживаться нулевой толерантности, увеличить количество заключённых и держать общество в страхе. Нужно сказать, что порядок они действительно установили. За малейшие проступки людей отправляли в тюрьму, там были непереносимые условия и все боялись туда попасть. Некоторые люди оправдывают подобную политику, они до сих пор плачут по Сталину и коммунистам, полагая, что «тогда был порядок». Они считают, что можно половину населения отправить в тюрьму, лишь бы оставшейся на воле половине жилось спокойно.

- Какие права адвокатов были ограничены?

- Законодательно почти никаких ограничений не было, но на практике, нас поставили в весьма тяжёлые условия. Например, нигде не было записи, что для судьи слово прокурора должно быть законом, но на деле когда прокурор требовал в качестве меры пресечения заключение, а адвокат настаивал на выплате залога, в ста случаях из ста судья  присуждал заключение.То же самое происходило и во время вынесения обвинительного приговора. Если свидетель пытался сказать на суде правду, которая не устраивала обвинение, его сразу же заключали под стражу «за изменение показаний». Во время предварительного расследования свидетелей посредством угроз, шантажа и физического давления заставляли давать заведомо ложные показания и затем они не могли их сменить. При таких условиях функции адвоката потеряли реальное значение и превратились в сущую формальность.

Не могу сказать, что после смены власти положение кардинально изменилось, но тенденция улучшения явно чувствуется. Не следует забывать, что судейский корпус практически тот же, что и при Националах, но изменилась политика властей. Судью уже никто не обязывает слушаться прокурора. Уже примерно в 50% случаев тюремные заключения заменяются выплатой залога и заметно вырос процент оправдательных вердиктов. Не хочу сказать, что дела обстоят идеально, но явные улучшения налицо.

Заза Хатиашвили – председатель Ассоциации Адвокатов Грузии

- Какие законодательные изменения принятые в 2004-2012 гг. мешали адвокатам полноценно выполнять свои обязанности?

- Регресс наблюдался во всех сферах – также  в законодательной. Максимально были ограничены функции судей и гипертрофирована роль прокурора. Изменения были направлены на усиление репресии и создание соответствующего государственного аппарата. Нарушения прав человека стали массовыми. Судебная власть была ограничена в своих возможностях. Судья не мог принимать независимые решения.

В 2010 году вступил в силу новый Уголовный Кодекс. Согласно его 111-ой статье, адвокат не имел право обратиться к судье и потребовать провести обыск и изъятие вещественных доказательств. Припоминаю одно дело. Адвокат Леван Самушия защищал человека, которого арестовали в Батуми. Он обвинялся в разбое. Обвиняемый утверждал, что вовремя совершения преступления он находился в  Тбилиси и требовал изъять запись телефонных звонков, который он осуществил в тот день. Адвокат обратился к суду с ходатайством. Он просил обязать компанию мобильной связи  «Джеосель»  предоставить данную информацию. Судья заявил ему, что данное действие является изъятием и права на это у адвоката нет. Вот такие ужасные вещи творились и надо сказать, что это продолжается до сих пор.

Европейская Конвенция по Правам и Свободам Человека,  её шестая статья устанавливает стандарт – равные права сторон обвинения и защиты при допросе свидетелей. Подобная соревновательность необходима для утверждения справедливости. В Грузии же у прокурора гораздо больше прав, чем у адвоката.

Во время правления Саакашвили, в течении 9 лет суду были преданы 152 адвоката. Вряд ли где либо еще случалось такое. Всех  судили по уголовному праву и всем им бвл вынесен приговор.

Когда я стал председателем Ассоциации, уже 111 адвокатов были арестованы. Я обратился к Международной Обсерватории Европы. После ознакомления с ситуацией Обсерватория  объявила адвокатскую деятельность в Грузии сферой риска; было сказано, что в стране идёт деградация правозащитной профессии и адвокаты со страхом и опаской занимаются своим делом. Даже Белоруссия Лукашенко не заслужила такого разгромного заключения.

Можно сказать, что единственным позитывным явлением при прошлой власти было принятие закона о свободе прессы  и выражения мнения. Этот закон предоставил СМИ больше прав, чем у них было раньше. Это был истинно революционный закон, который защитил права журналистов и свободу слова.

- Хотя средствам массовой информации запретили делать аудио и видеозаписи на судебных процессах. Не возникли ли из-за этого проблемы?

- После процесса по делу Сандро Гиргвлиани, народ увидел, какой у  нас суд и власти решили что всё это не стоит выставлять на свет божий. Съёмки и запись  запретили именно из-за дел Гиргвлиани, Вазагашвили, Гамцемлидзе и т.п. Несмотря на это, утаить ничего не удавалось и агрессия против правительства Националов и покорного ему суда нарастала. В ответ власти вообще отменили институт пострадавшего. Отныне пострадавший уже не имел права обжаловать решение суда.

После запрещения съёмки стало возможным подделывать судебные протоколы. В них часто записывали не то, что говорили свидетели, а то, что заявлял прокурор в обвинительной речи.

Главной целью власти было создание полицейского государства и усиление репрессивного аппарата для того, чтобы держать население в постоянном страхе.

Лия Мухашаврия – правозащитник, адвокат, руководитель неправительственной организации «Приоритет Прав Человека»

- Какие изменения были внесены в Уголовный Кодекс в 2003-2012 гг. и как они отразились на правах человека в Грузии?

Власть придерживалась политики нулевой толерантности и карающего правосудия. В 2006 году, когда президент Грузии и председатель верховного суда объявили эту пресловутую нулевую толерантность, с тех пор было ясно, что законодательство изменится соответствующим образом.

В результате был введён принцип суммирования наказаний и количество заключённых выросло катастрофически; кроме того, присуждались максимальные сроки. Если, например, та или иная статья предусматривала срок заключения с трёх до пяти лет, то  непременно присуждали пять лет. Условное присуждение почти не практиковалось, мерой пресечения почти всегда было заключение. Из Уголовного кодекса изъяли почти все меры – оставили только залог и предварительное заключение.

- Пожалуйста несколько слов об адвокатах. Почти все Ваши коллеги свидетельствуют, что суд практически не выносил оправдательных приговоров. Какая функция осталась у адвоката в такой ситуации?

- Вследствии активного применения процессуального соглашения, адвокат превратился в некоего гостя-наблюдателя на процессе, а судья стал выполнять функции нотариуса. Многие высококвалифицированные адвокаты, которые работали в уголовном праве, убедились, что никак не могут влиять на процессы, действовать в интересах клиента и перешли работать в сферы гражданского и административного права. Сейчас ситуация понемногу меняется.

- Для чего нужно было власти менять всё в худшую сторону? Почему её не устраивал кодекс оръентированный на права человека?

- Главной целью тогдашней власти являлась терроризация населения. Можно сказать, что она этого добилась. Страна превратилась в тоталитарное государство, правительство которой делало всё для того, чтобы полностью контролировать население,  держать его в постоянном страхе и  у людей не возникало желание протестовать. Всё это адекватно отразилось в законодательстве и судопроизводстве.

- Хотя власть всё время гордилась полицейской реформой…

- Да, власть хвалилась «новой полицией», но именно полицейских использовали как свидетелей, когда похищали людей с митингов и вне митингов, сфабриковывали дела, -якобы данные граждане оказали сопротивление защитникам правопорядка. Полиция превратилась в политическое орудие власти и это явно бросалось в глаза.

Валери Гелбахиани – член парламента Грузии в 1999-2008 гг., лидер неправительственной организации «Наша Грузия»

- В прошлые годы оппозициа активно требовала внести в избирательный кодекс кардинальные изменения. Что являлось причиной этого протеста, какие законодательные изменения были осуществлены в 2004-2012 гг. и почему большинство политиков и экспертов полагает, что они отрицательно повлияли на положение оппозиционных партий и избирательную среду?

- Считаю, что избирательное законодательство является вторым по важности юридическим актом, после конституции, т.к. от него зависит какое правительство получит страна. Прошлая власть установила полный контроль над выборной администрацией. Правящая партия оказалась в привилегированном положении, а все остальные политические организации должны были учавствовать в выборах в неравноправном режиме. Это был первый дискриминационный закон, который навязали обществу Националы.

Дискриминацией являлось введение понятия квалифицированной партии. Политические организации, которые смогли преодолеть минимальный баръер в парламентских, или президентских выборах назвали квалифицированными. Они прямо могли участвовать в выборах а остальные должны были собрать по 25 тысяч подписей поддерживающих их избирателей, но,  несмотря на это их всё же не уравняли в правах с квалифицированными субъектами.

Эфирное время в предвыборный период для партий стоит два-три миллиона лари. Домининатным политическим организациям сделали поблажку в пять миллионов, но у них и так не было проблем с финансированием.

Был принят также закон о порядке контроля финансирования. Партии должны были еженедельно представлять в Контролную Палату (тогда так это называлось) отчёт о том, кто и сколько денег перевёл на их счёт, легитимны ли это ресурсы, на что они израсходовали суммы и т.д. Помимо прочего, собирание и оформление этой документации отнимало уйму времени и отрицательно сказывалось на избирательной кампании. Не вызывает сомнений, что всё это придумано было для того, чтобы ужесточить контроль и ещё более ограничить свободу действий оппозиционных партий.

Подобная дискриминационная политика шла вразрез с основными конституционными принципами. К сожаленью, данный закон до сих пор не упразднён.

- Какие изменения были внесены прошлой властью в гражданское законодательство?

- У государства были все права и возможности и вместе с тем оно не имело никаких обязательств, а физические и юридические лица – наоборот. Все обязательства были возложены на них и одновременно их лишили всех прав. Процессуальное и т.н. материальное право создали абсолютное неравенство. Не было никакого смысла жаловаться в высшие инстанции. Припомнит ли кто-нибудь хоть один пример, что суд рассмотрел касационную жалобу? Это было прямое нарущение конституционных прав граждан. В 42-ой статье конституции записано, что каждый человек имеет право для защиты своих прав и свободы обратиться в суд и государство гарантирует ему это.

Был введён принцип допустимости касационных и аппеляционных жалоб. Это значило, что жалоба должна была быть значительной  для судопроизводства – т.е. Верховный Суд требовал от гражданина доказать, что его претензии были законны. Но, позвольте, можно ли требовать это от частного лица, ведь он обращается в высшую инстанцию для защиты своих интересов?!  Такой  вот драконовский принцип в частных законодательных отношениях являлся, на наш взгляд, самой большой дискриминацией в сфере гражданского судопроизводства.

Грузия присоединилась к Конвенции Прав и Основных Свобод Человека. В ней записано, что любой незаконный приговор и решение являются недопустимым нарушением прав граждан со стороны государства. Каждый человек, права которого были нарушены, является жертвой и его права и свобода должны быть восстановлены. Но, однако, эти положения  грубо попирались до 2012 года и я бы сказал попираются до сих пор.

Нынешний парламент Грузии принял постановление о том, что при прошлой власти в стране было 200 политзаключённых. Никто из них до сих пор не получил компенсации, не был признан жертвой правосудия и  пока никого  не наказали за это.

Если бы тогдашняя власть и кстати, нынешняя тоже, были уверены, что ответит за это, она бы поступили совершенно иным образом.

- По Вашему получается, что самой главной проблемой является синдром ненаказуемости и от него потом идут все проблемы?

- Именно так и проблема в том, что государство не желает выполнять свои конституционные обязанности.

Можно сказать, что у нас нет трудового законодательства. Существует более ста международных конвенций по регуляции сферы труда и Грузия присоединена к ним, но подскажите мне пожалуйста, какая из этих конвенций соблюдается у нас в стране?!

Закон об исполнений судебных решений, который принял парламент во время правления Саакашвили до сих пор действует. Согласно данному закону, судебный исполнитель получил неограниченные права. Из сумм, которые выплачивают граждане по решению суда, 6-7 %% отходит Исполнительному Бюро. Нотариусы получили право без решения суда переоформлять собственность, тогда как в 21-ой статье конституции записано, что право на собственность является неотъемлемым правом человека, лишение собственности в целях интереса общества допустимо только в случаях  предусмотренных законом. А в законе об исполнении прописано, что нотариус без решения суда может выдать аукционный лист для выполнения любого договорного обязательства и продать  движимое и недвижимое имущество без ведома его обладателя. Это является прямым нарушение конституции.

Очень сложно в данном формате рассмотреть все отдельные вопросы, но даже анализ некоторых из них убеждает нас, что при Саакашвилевском режиме нарушения прав человека имели системный и особо жестокий характер.

Иракли Петриашвили – Председатель Объединения Профсоюзов Грузии

- Вы часто критиковали Трудовой Кодекс. Что было самым неприемлемым в существующем тогда кодексе, от чего больше всего страдали работающие по найму трудящиеся?

- В 2006 году был утверждён Трудовой Кодекс, который был абсолютно несправедливым по отношению к работающим по найму, т.к. предоставлял неограниченные права работодателям, трудящиеся же не имели практически никаких прав, только обязанности. Создавалось впечатление, что работающие по найму люди для того родились на свет божий, чтобы служить работодателям.

При этом власть имущие бессовестно врали, пытаясь убедить нас, что они соблюдают европейские нормы и стандарты. На самом деле наше законодательство не имело ничего общего с европейскими законодательствами – не было и намёка на диалог между работодателем и работающими по найму, не был определён потолок внеурочного труда. Работодатель имел полное право использовать до конца работника, выжать его как лимон и затем выбросить на улицу.

Согласно 37-ой статье Кодекса, работодатель мог безо всякого основания, только лишь по своему желанию прервать контракт с наёмным работником и в одночасье оставить его без средств существования.

- К вам, наверно, не раз обращались с жалобами люди работающие по найму. В основном какие протензии были у них к работодателям?

- Претензии касались в основном тех вопросов, которые я упомянул выше. Как я уже сказал, согласно 37-ой статье работодатель мог всякого объяснения причин прервать контракт оставить человека без работы. Если работники отваживались создать на предприятии профсоюз, то это была веская причина для их освобождения. К сожаленью, эти люди никак не могли защититься. Если бы даже суд был абсолютно независимым и справедливым, они не смогли бы добиться восстановления на работе, ибо таков был закон.

- Случалось ли, что работодателей наказывали за нарушение прав трудящихся?

- Нет, таких случаев не было. Работодателей наказывали мы, тем, что устраивали им забастовки. Там, где коллектив был сильный и мог сопротивляться давлению, это получалось, несмотря на шантаж и запугивание со стороны силовых структур и государственных чиновников. В таком случае, мы чего-то добивались и даже оформляли коллективные  договора с работодателями, но это были единичные случаи.

- Несмотря на ваши протесты и отрицательное отношение  общественности, почему ничего не изменилось в течении девяти лет? Почему правительство устраивало существование подобного дискриминационного кодекса? В чём был его главный интерес?

- Официально власти всегда оправдывались тем, что введение каких-либо регуляций отпугнуло бы бизнесменов и потенциальных инвесторов, но это была только декларированная причина. Реальная  же причина была в том, что наши государственные мужи хотели доказать республиканцам Соединённых Штатов, исповедующим неолиберальные идеи и не только им, а неолибералам всего мира, что у нас возможно культивировать восхваляемый ими порядок. Прошлая власть относилась к населению как к лабораторным объектам и превратила страну в экспериментальный полигон.

Сегодня моему изумлению нет предела, когда представители прошлого режима заявляют, что подписание Договора Ассоциации с Евросоюзом – их заслуга. Они утверждают, что они, в частности Леван Рамишвили, Гига Бокерия и Вахтанг Лежава, в поте лица трудились для этого. Но эти люди постоянно твердили нам, что Европа это социалистическо-коммунистический, наводнённый арабами и марроканцами континент, идущий ко дну, что мы должны забыть об Евросоюзе и держать равнение на Соединённые Штаты Америки, Дубай и Сингапур.

- После смены власти в 2012 году в Трудовой Кодекс были внесены некоторые изменения. Смогут ли эти поправки способствовать улучшению ситуации?

- Конечно, эти поправки недостаточны, но проблема в другом. Не проводится и имплементация этих изменений. У нас сейчас сравнительно лучший вариант трудового кодекса, но, он существует лишь  на бумаге Население не может пользоватся результатом этих изменений.

Просто изменилось отношение к  занятым. Их больше не шантажируют, не избивают дубинками и не сажают в тюрьму. Власть теперь не вмешивается в отношения работодателя и работника в пользу первого. Много вопросов было урегулировано за столом переговоров. Это не заслуга Кодекса, а той обстановки, которая установилась после смены власти. Работники почувствовали веяние ветерка свободы, но пока, это всего лишь ветерок.

Каха Кукава, лидер партии «Свободная Грузия»

- Какая обстановка сложилась в стране в результате конституционных изменений, осуществлённых в стране в 2003-2012 годах?

- В 2004 году,  после прихода к власти Националов был осуществлён ряд конституционных изменений, в результате чего был нарушен баланс между ветвями власти. Между прочим, именно из-за этого власть заслужила критику международных организаций.

Исходя из конституционных изменений, была проведена – назовём её так – антисудебная реформа. Благодаря ей независимость суда была окончательно урезана. Суд практически превратился в подчинённое прокуратуре ведомство. Мы хорошо помним, что судью получали указания о том, что и как они должны были решить прямиком от главнонго прокурора.

Кроме того, объединение министерства Внутренних Дел и министерства Безопасности имело в результате ущемление прав человека ввиду того, что вся оперативная власть оказалась в руках одного ведомства. Возник единый монстр и реально министерству Внутренних Дел были предоставлены неограниченные права. Любая структура предназначенная для его сбалансирования – начиная от ражданского защитника, кончая парламентом либо другими ведомствами – превралась в бутафорию.

В целом всё это очень походило на систему управления существующую в Советском Союзе в 30-х годах двадцатого столетия, которая, в общей сложности характерна для авторитарных государств. Подобная модель правления носит название полицейского государства.

Мы также хорошо помним, как осуществила власть изменения в законе о полиции и как внесла туда пункт о т.н. «разумном подозрении». В результате этого стало допустимым задержание граждан,  их обыск и проверка по этому пресловутому «разумному подозрению».

- По заявлению юристов, проблемы создавали и частые изменения конституции.

- В странах, гле существует традиция конституционализма, подобные частые изменения разумеется, не оправданы. Конституция тем и отличается от других законов, что является основополагающим документом и поэтому менее подлежащим изменениям. Хорошо известно, что в конституцию США на протяжении двухсот лет было внесено меньше изменений, чем в конституцию Грузии за 9 лет правления Саакашвили. Сам по себе тот факт, что любой каприз власти находил отражение в конституции, лишал её авторитета и репутации.

- Говоря о капризах, хотелось бы знать, в какой мере учитывала власть мнения общественности и юристов при осуществлении тех или иных изменений в конституции?

- Власть никогда не учитывала мнения кого бы то не было. Надо отметить и то, что любые конституционные изменения всегда утверждались именно в той форме, в которой они и были иницированы правительствои и президентом. В любой другой стране изменение конституции, как и любого законодательного акта становится предметом обсуждения для достижения консенсуса. Пусть никто не думает, что, например, Обама может по своему усмотрению вносить изменения в конституцию США. Он должен согласовать это не только с оппозицией, но и другими влиятельными общественными кругами. Но в Грузии подобная процедура попросту не имела места. Наше желание было – увидеть наши замечания учтёнными, хотя бы номинально, в конституции, но для власти любое мнение, отличающееся от его собственного, было неприемлемым.

- В течении ряда лет, подвергался острой критике институт процессуального соглашения, посредством которого в бюджет поступали довольно Крупные суммы. Какие проблемы создавало процессуальное соглашение?

- Процессуальное соглашение являлось чуждым для европейского законодательства институтом. Оно было внесено в Грузию из законодательства США. Здесь вдобавок его ещё и исказили. Надо сказать и то, что этот американский институт не пользуется особым уважением в Европе. В Грузии же процессуальное соглашение приняло характер прямого торга, практически лишив собой правосудие своих функций. Мы помним, что обвиняемый, вместо того, чтобы найти оправдывающие его доказательства, нанимал того адвоката, который смог бы выгодно сторговаться с прокуратурой. Практически, принцип состязательности сторон, признанный в демократических странах, в Грузии потерял всякий смысл.

Лали Апциаури – адвокат, правозащитник

- Какую политику в отношении уголовного права осуществляла власть в 2003-2012 годах и как отражались результаты законодательных изменений на обстановке в тране?

- В стране, фактически, не существовало политики уголовного права. Судья принимал решение в соответствии с мнением того или иного высокопоставленного чиновника. Между прочим, хочу сказать, что любой документ , поступивший из прокуратуры – даже если это был чистый лист бумаги – в обязательном порядке принимался судом. Результатом было вынесение обвинительного приговора. Очень тяжело вспоминать те страшные годы, которые мы пережили. Мы воочию видели тогда во что превратилась наша судебная система и юридическая сфера в целом.

Могу сказать со всей ответственностью, что начиная с 2003 года, с того самого дня, когда к власти пришло Национальное Движение, людей судили и наказывали в соответствии с личным взглядом того или иного должностного лица. Любой приговор, любое уголовное дело могут служить доказательством этого.

Проблема в основном была не в изменении законодательства; какими бы не были эти изменения, в целом они не могли выходить за рамки европейских стандартов. Радикальное изменение той или иной статьи, превращающее закон, в который вносились поправки, в драконовый, обязательно попало бы в поле зрения международной общественности; поэтому, чаще всего, внешне всё было в порядке. Казалось, что это наше законодательство либерально, права человека защищены. Но мы хорошо знаем, что происходило на самом деле. При правлении Националов были осуждены 400 тысячь человек. Фактически, весь народ мог бы быть назван криминальным. Всё это случилось потому, что не существовало правовой политики; можно сказать, что мы вышли из правовых рамок.

- Адвокаты провели несколько акций протеста. Возникли у Вас какие-нибудь проблемы вследствии этого?

- Власть стала институционно преследовать адвокатов в массовом порядке, устраивала им провокации. В последнее же время принятые властью изменения фактически низвели права адвоката на уровень прав обвиняемого. Еще во времена правления Шеварднадзе требовалась санкция суда на обыск адвоката и подобное имело место очень редко, лишь в особых случаях, но во время Националов всё изменилось. Несмотря на это, даже в такой сложной ситуации, в условиях подобного законодательства, квалифицированный адвокат мог бы успешно работать, если бы суд был справедливым. На суде квалификация адвоката никого не интересовала. Даже если бы адвокат предъявил суду целый каскад доказательств – а подобное можно увидеть при анализе многих дел – результат был нулевым. Главная проблема – отсутствие беспристрастного, справедливого суда. Так было с первых же дней прихода к власти Националов в 2003 году. Я много об этом говорила, но безрезультатно. Вспомним 9 января 2004 года. В Западной Грузии, в Кутаиси население протестовало против задержания человека на основе того, что его бабушке, женщине, которой было 104 года, по ошибке подложили автомат в кровать. Это реальный факт. Когда это событие вызвало волнение среди населения, власть поднявшая руку на грузинский народ, стала преследовать людей,убежавших в лес, с целью подавления их справедливого протеста. Целью власти было осуществление правления при помощи насаждения страха. Она и правила подобным образом все 9 лет. Я хорошо помню как в тюрьме взрослые, крупные мужчины разговаривали со мной в шепотом, в согбенной позе, т.к. им не давали права приветствовать меня с поднятой головой.

Власти хвастались пополнением бюджета и достигнутыми успехами. Сегодня, когда бизнесмены смогли заговорить, стало ясно из каких средств пополнялся бюджет. В стране, где не функционировали никакие предприятия, государственный бюджет пополнялся суммами, поступающими из процессуальных соглашений. Разве это адекватное действие, заставлять человека платить в качестве залога 6 миллионов лари? Так не поступают даже в высокоразвитых странах, где зарплата достигает 5-10 тысяч евро. Тем более неприемлемо такое в обнищавшей стране, где люди стараются добыть на хлеб насущный, чтобы не умереть с голоду. Они же оставили половину населения без куска хлеба и жилища на улице.

Шалва Хачапуридзе, адвокат

- Какими были конституционные изменения в 2003-2012 годах, оказавшие впоследствии отрицательное влияние на права человека?

- В феврале 2004 года новоизбранный президент Михаил Саакашвили осуществил коренные изменения в законодательстве; действующую с 1995 года конституцию, которую международные эксперты признали необходимой основой для демократического развития молодой республики, он фактически, превратил в орудие тирании.

Конституция созданная по американской модели парламентского правления, обеспечивала независимость и взаимносбалансированность всех трёх ветвей власти. Президент не имел права распускать парламент; формирование исполнительной власти и контроль над её деятельностью являлись целиком политической прорегативой парламента. 52-ая статья конституции однозначно гарантировала свободу выражения своего мнения для депутата, его иммунитет, а это, в конечном счёте обеспечивало высокую степень свободной деятельности оппозиции. Независимость судебной власти была гарантирована и составом Высшего Совета Юстиции. Степень свободы прессы и медиа – «четвёртой власти» также не уступала стандартам любого демократического государства.

В результате осуществлённых в 2004 году конституционных изменений, формирование и комплектование исполнительной власти оказалось всецело прорегативой президента; он же и получил право роспуска парламента. По статье 75 конституции президент получил право вмешиваться в деятельность парламента. В результате конституционных изменений, правительство стало главным заказчиком законодательных проектов. Парламент потерял право принимать законы по своей инициативе, или вносить в них какие-либо изменения.

В результате парламент оказался в роли политического заложника, ибо, в случае неприятия иницированного правительством закона, президент мог в соответствии с 51-ым и 81-ым пунктом конституции, вообще распустить его. Упразднены были гарантии конституционной защиты депутата. Одна из поправок конституции дала возможность начать уголовное преследование депутата и отдать его под суд без согласия парламента. Следственным органам было дано право допрашивать депутата в качестве свидетеля, подозреваемого и кроме того, на любом основании, в том числе и за свободное выражение своей мысли.

Вследствии вышеуказанных изменений, были грубо нарушены признанные конституцией основные демократические принципы устройства власти, предусматривающие её разделение. Моя столь резкая оценка политического насилия над конституцией может оставить впечатление субъективности; поэтому сошлюсь на однозначно отрицательную оценку данных изменений Венецианской Комиссией. В компетенции президента Комиссии Джанни Букикио, который подписывал заключение, невозможно усомниться.

Территориальное устройство государства также подверглось изменению. Как известно, Аджарская Автономная Республика была создана на основе Карсского договора. Подписавшееся под договором государство являлось гарантом защиты автономии. Президент Саакашвили, с первых дней его пребывания на этом посту проявил безграничную агрессию по отношению к руководству автономной республики. Положение обострилось до того, что руководитель автономии оставил свой пост и удалился в эмиграцию.

В 2004 году парламент Грузии принял  закон о конституции Аджарской Автономной Республики. Прежняя конституция была упразднена. По новому закону жители Аджарии лишились возможности избирать своего руководителя. «Право выбора» перешло к президенту Грузии, который отныне и назначал руководителя правительства автономной республики.

Представительный орган Аджарской Республики лишился права на самоуправление, став лишь формально функционирующим. Деятельность правительства была ограничена настолько, что оно не могло самостоятельно принять ни одно решение.

Институционное реформирование суда не соответствовало структурно-организационному строю конституционных и территориальных единиц. Относительно же закона об общих судах можно сказать следующее: Суды первой инстанции функционировали в административно-территориальных единицах, но затем была создана ныне действующая система – рассматривание уголовных дел было перенесено в административные центры областей и губерний, часто удалённые от места , где было возбуждено дело , на многие километры.

Ввиду того, что законодательные и исполнительные ветви власти фактически подчинялись политическим интересам правящей партии, изменения в законодательстве привели к беспрецендентному росту прав Совета Юстиции. Суд оказался под контролем данного органа. В 2005 году Совет Юстиции счёл незаконным избрание двоих судей Верховного Суда. В результате, эти судьи были вынуждены оставить свои должности, причём это были профессионалы высшей квалификации. Подобная политика осуществлялась вполне осознанно.

- Почему прежняя власть поступала именно так?

- Власть стремилась держать поголовно всех в постоянном страхе. Это привело к тому, что суд практически отказался от вынесения оправдательных приговоров.

В результате конституционных изменений, в стране изменилась  роль и функция прокуратуры, а также система государственно-административного устройства. По конституции 1995 года прокуратура не являлась частью исполнительной власти. Она входила в систему правосудия. Она была частью независимой ветви судебной иерархии, осуществляющей надзор над законностью расследования уголовных дел. После конституционных изменений орган надзора над следствием сам превратился в следственный орган. Подобные конституционные изменения явно подтверждают стремление к жёсткой централизации исполнительной власти и подчинению ей суда.

В конце 2005 года Национальная Ассоциация Соединенных Штатов провела исследование осуществлённой в Грузии судебной реформы. Оказалось, что из тридцати параметров исследуемых вопросов, лишь два соответствовали демократическим стандартам. Внешне всё было в порядке. Заседания судов проходили в благоустроенных зданиях, но их решения не были приемлемыми.

Почти аналогичными были и оценки, данные в заключении Международного Института Защиты Прав Человека и ежегодных отчётах Госдепартамента США.

- Вы говорили о нарушении прав судей. Что можно сказать об адвокатах – какие проблемы были у них?

- Институт адвокатуры был практически упразднён. Судья мог дать кому-либо условное наказание лишь при посредничестве прокурора.

Экспертные оценки, представленные Центром Глобальных Исследований, разумеется, не могут быть исчёрпывающими; они не в состоянии охватить все сферы жизни государства и общества. Насилие именем закона, которое проводилось с революционной масштабностью и жестокостью, безусловно требует фундаментального исследования. Центр Глобальных Исследований надеется, в будущем сможет дополнить картину девятилетнего законотворчесского  террора и представит её в полном виде. Однако, кроме законодательства, надо учитывать и практику его применения, имевшую плачевный характер. Мы не можем вернуть к жизни  людей, ставших жертвами режима Саакашвили, но знать об этом как можно больше необходимо, чтобы подобное никогда не повторилось. Политические заключённые должны быть полностью реабилитированы, ограбленным людям надо вернуть их имущество – всё это является наиважнейшей задачей для Грузинской Мечты.

Власть всегда должна помнить – где нет справедливости, там нет мира.